Яков Шамшин: «В кино я сыграл очень много негодяев»

- Как вы встретили новость о вашей номинации за роль в «Подельниках» на премию «Ника»?

- Если честно, спокойно. Это было неожиданно, но я работаю не для номинаций. Единственно важное для меня признание – это признание моего зрителя.

- Расскажите, пожалуйста, о вашей роли полицейского Олега в «Подельниках».

- Олег – это человек во всех его проявлениях. Человек как он есть: ни плохой, ни хороший, со всеми качествами, присущими абсолютно любому. В какой-то степени, безусловно, он конформист.

- Многие ваши персонажи в фильмах выглядят так, как будто это вы в жизни. У Олега есть что-то от вас самого?

- Как говорил мой мастер Андрей Дмитриевич Андреев во время обучения в Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства СПбГАТИ, что мы играем всегда от себя, но как можно дальше. Смысл этой фразы в том, что мы берем какое-то качество человека: злость, агрессию, обиду, любовь, всепрощение – и выводим его в основные качества персонажа. Человек ведь многогранен, абсолютно плохим нельзя никого назвать.

Поэтому в каждом персонаже есть что-то от меня. У актера нет других средств воплощения кроме как свой собственный организм, тело и психофизика. У музыканта есть инструмент, у художника кисть и краски, у актера только ты сам. Абсолютно точно у Олега и у меня есть ирония. Я достаточно самоироничный человек.

- Как вы попали на кастинг фильма «Подельники»?

- Ко мне обратился кастинг-директор, попросил записать самопробы, я попросил подробнее узнать о персонаже, пообщаться с режиссером и Евгений Григорьев с удовольствием откликнулся на эту просьбу. В тот момент была самоизоляция, контакты были сведены к минимуму, поэтому всё происходило по зуму. Евгению понравились самопробы и он меня утвердил.

- Вы затронули интересную тему самопроб, когда актеры вынуждены показывать свои навыки дистанционно.

- Я крайне негативно отношусь к этому виду проб. Считаю это убийством профессии. Я думаю, что наши великие артисты посмеялись бы и вряд ли бы стали это делать. Я не представляю себе, что Евстигнееву предложили бы записать самопробы. А когда появляются всякие там самоучители по самопробам – это уже совсем смешно и бессмысленно. Но как данность сейчас это веяние есть.

Без личного общения, без пояснений режиссера записывать пробы сложно, потому что, сколько людей, столько и мнений на одну и ту же сцену. В итоге сложно понять, попадаю ли я по психофизике в этого персонажа или нет. Моя профессия все-таки заключается в том, что я могу со своей психофизикой бороться, создавать что-то другое, иное, не зависящее от моих личных данных. Я могу быть разным, могу быть любым и могу оправдать для себя любое поведение, затем присвоить его и сыграть, прожить. В этом заключается профессия актера.

- Расскажите о съемках «Подельников».

- Я провел практически все два месяца в экспедиции, но пару раз уезжал на спектакли и другие съёмки. Я люблю находиться на месте съёмок, особенно в данном случае. Основная съемочная группа жила в гостинице в городе Лысьва, а Юра Борисов, Паша Деревянко и Лиза Янковская жили прямо в Кыну. Я бы, конечно, тоже с большим удовольствием жил там, в деревне, потому что мне это как актеру помогает погрузиться в условия, где живет мой герой, почувствовать народ, людей, пожить в таком удаленном месте от моей обычной жизни в Петербурге. Там люди живут со своим укладом жизни, там свои понятия о том, что правильно, а что нет.

- Отъезды с площадки не мешали настраиваться на героя каждый раз заново?

- Актерская профессия и заключается в способности быстро перестраиваться под предлагаемые обстоятельства. В кино нет времени репетировать как в театре. Здесь всё быстрее, сжатее. И поскольку я в основном снимаюсь в кино, в театре не служу – этот навык у меня хорошо наработан, я быстро включаюсь в процесс. После слов «Камера, мотор, начали!» у тебя уже нет вариантов. Есть дубли, можно пробовать сделать одну сцену по-разному. Для меня как для актера в работе важен режиссер. Его взгляд со стороны, который помогает не уйти в какие-то собственные дебри. Ты всегда придумываешь что-то своё про персонажа, про сцену. Но есть режиссер, который контролирует эти вещи, с которым мы можем обсудить видение. Фильм – это режиссерское высказывание, а не актерское, мы – инструменты. Мы должны воплощать режиссерский замысел, нежели превозносить свой.

- Как вам работалось с Евгением Григорьевым?

- По-разному, у нас были с ним недопонимания, споры на тему сцен и реакций моего персонажа. Но это – творчество, в нём по-другому и невозможно. Мы все – люди с разным опытом, разным жизненным багажом и поэтому у нас может возникать разное видение на одну и ту же задачу. Работа с Евгением была для меня очень интересным опытом.

- Как вам работалось с актёрами?

- Прекрасно работалось, мы все актеры, профессионалы. Всегда все были отзывчивы, открыты, готовы обсуждать, репетировать. Все работали на одно прекрасное дело, на то, чтобы рассказать эту прекрасную историю, которую написал Евгений Григорьев и Нина Беленицкая. С Юрой Борисовым мы раньше уже снимались вместе, в картине «Калашников» мы играли братьев. Петя Буслов, видимо, увидел в нашей внешности что-то общее и решил, что мы можем сыграть братьев.

- Ваш прошлый день рождения вы отметили на съемках «Подельников»?

- Да, я был на съемочной площадке. Мне там вручили торт с написанным на нём словом «Подельники». Вообще хочу сказать, что касается съемочной группы «Подельников» и замечательных молодых, активных продюсеров фильма – Ольги Ерофеевой-Муравьевой и Георгия Шабанова, был очень сильный командный дух. Условия съемок были достаточно сложные, но при этом идея, что мы все – подельники, делаем одно дело – это было круто, забавно и необычно.

- Вам удалось посмотреть местные достопримечательности?

- Там очень красивые и интересные места. Даже просто по дороге от Лысьвы до Кына можно увидеть очень много. Там потрясающая предуральская природа, безумное вписывание домиков в скалистую местность, когда дома стоят прямо на выступах скальных пород и строятся без фундамента. Я сходил в музей города Лысьвы, я узнал, что это кузница касок нашей страны – там производились почти все каски, которые защищали головы военных во время Великой Отечественной войны. И вдруг там я вспомнил, что в детстве и у меня был эмалированный тазик, на котором была надпись «Лысьва». Вдруг всё сошлось, и я побывал в том городе, где это производилось. Также я узнал там о пермском зверином стиле, и что родина этого стиля – Кын.

Так как от Лысьвы до Кына два часа езды, у нас не было свободного времени: мы выезжали за два часа до смены, и возвращались поздно.

- Как вы справлялись с морозом на съемках?

- У меня уже есть опыт съемок в Якутии в картине Петра Стручкова «Холодное золото», поэтому мороз – это то, чем меня совсем не напугаешь. У нас были зимние съемки в Якутске и его пригороде – улусах. Там были морозы больше минус сорока. Кстати, получилось прекрасное кино! Якутско-российское кино сейчас вообще шагает семимильными шагами, у них много интересного, свой эпос, свое культурное наследие. Фильм уже вышел в Якутске, странно, что его не показывают в российском прокате.

- Якутское кино сейчас действительно очень сильное, на позапрошлом Кинотавре якутский фильм «Пугало» получил главный приз.

- Да, они молодцы! Там работают ребята, у которых глаз «горит» и энтузиазма столько, что хоть отбавляй. Безусловно, у них есть проблемы с индустрией, где многое делается «на коленке». Это не Москва и не Петербург, где всё отлажено. Но они снимают кино несмотря ни на что, истории у них очень интересные! В частности, «Холодное золото» о банде Попова, которая свирепствовала во время Великой Отечественной войны. Она была пятой по кровавости во всей истории России. Я даже не знал, что там такое было. Поскольку до них война не дошла, они убивали целые посёлки, рассказывали людям, что немцы победили, вели свою странную пропаганду. Было очень интересно узнать об этом, заказчиком картины были ФСБ, которые рассекретили для этого фильма материалы по этому делу, на базе чего был написан сценарий. В якутском кино, к сожалению, бюджеты не соответствуют столичным даже рядом, но мне было очень интересно работать и путешествовать по нашей стране, узнавать новое, нарабатывать свой новый опыт.

- В «Подельниках» на съемках у вас были партнеры-животные?

- Да, у меня были прекрасные партнёры – мои чудесные свинки. Это северная порода свиней с жестким панцирем из плотного, тяжелого волоса. В процессе работы с ними я даже добился того, что они ели у меня с руки. Хозяин свиней сказал, что они обычно очень насторожены и не подходят ни к кому, боятся. Они действительно очень боялись съемочную группу, пару раз ломали ограждение, убегали, потому что для них такая суета непривычна. Но мы нашли общий язык, они меня слушались. Это всё произошло не сразу, сначала мы всей съемочной группой их гоняли и пытались загнать куда нам нужно было, выставить для кадра. Они были к этому не готовы.

- Кого бы вы хотели сыграть в кино?

- Этот вопрос мне часто задают и у меня сложился такой ответ: я готов сыграть любую роль, если она будет интересной, многоплановой и для меня что-то отражающей, выражающей. Я стал отказываться от материала, который уже надоел и который я перерос. Я уже не хочу изображать из себя пьяное быдло или деревенского идиота, хотя и такие роли возможны, они бывают интересными, когда есть слом, перелом в человеке. Чтобы это был человек непростой. Это важно. Я, например, очень много негодяев сыграл, в больших проектах, таких как «Ладога» и «Обитель» Велединского. В «Ладоге» я сыграл Лёньку, который вез мандарины в блокадный Ленинград. Но у него была своя правда и я полностью его для себя оправдал. Сломленные люди с перемолотыми судьбами – это интересно играть! Интересно всё, где сложный психологизм. Где нужно копаться, оправдать и играть.

Каждый персонаж по-своему и Ромео и Гамлет, и кто угодно. Поэтому нет кого-то конкретного, кого бы я хотел сыграть. Любую роль можно превратить в интересного персонажа, была б возможность. Любой персонаж важен, короля делает свита. Когда мы играем – весь актерский ансамбль играет на главного героя, чтобы его персонаж выглядел на фоне наших персонажей определенным образом.

Беседу вела Ирина Штефанова